Четырехчастная фортепианная «Соната-Верлибр» (2001) является зафиксированной на магнитофонную пленку импровизацией, исполненной автором от начала до конца на одном дыхании (отсюда и название произведения). В сонате раскрывается сам принцип сонатного мышления, в основе которого — амплитуда восприятия и выражения явлений внутреннего и внешнего мира, напряженное их противостояние и происходящее из него единство и гармония нераздельного целого; некий смысловой обертон, обретаемый в процессе постижения многосоставных взаимосвязей микроэлементов жизни и глобальных ее проявлений. Пунктирная квинтоль, объединяющая четыре части сонаты, — реминисценция из «Апокалипсиса» (11-ой колокольной симфонии — Первой колокольной мистерии). Эта ритмическая формула является катализирующим элементом ткани сонаты, представая то созидающим, то разрушающим началом, а порою и тем, и другим одновременно. Это — безотносительно самодостаточный символ парадокса жизни, порою в своей абсурдности несущей высочайшие откровения. Проходя через интонационные горнила, соната возносится в светосиянную высь последних мгновений огромного (почти получасового) фрактального финала, в котором словно в «четвертом измерении» становится ясно, что означала музыка трех предыдущих частей. Венчает сонату апокалиптическая квинтоль, декларируемая в высшем регистре рояля, — словно выпавший кристалл освящает необозримое пространство и впредь непостижимой жизни, ее тайну... Соната посвящена памяти Владислава Назарова.
     «Sonata-Silentium» (2005) для рояля соло посвящена памяти Варлама Шаламова — русского писателя, запечатлевшего в своих «Колымских рассказах» безоглядную правду о Колыме — крае непостижимой красоты и том пространстве, которое называют «Русская Голгофа». О судьбе писателя и его эпохе повествует музыка сонаты, в контексте которой латинские наименования частей звучат иносказательно.
     «Мистерия-Индиго» (2006) — огромный, безбрежный роспев (Маркелиана) под куполами «хоровых облаков». Сосредоточенное внутреннее молчание этой музыки, взор, обращенный вглубь души, хранящей непроизносимую тайну, надежда и упование, забота и предостережение, истовая пустынная исповедь — вот свойства, присущие Седьмой Сонате, которую называют «Тихий Апокалипсис». «Мистерия-Индиго» — один из глубинных пластов коренного Русского пространства. Здесь запечатлено то самое время, на пике которого мы все ощущаем себя в некоторые моменты нашей жизни. Трудно определить, когда и где это было. То ли это прелюдия к действию, то ли отдохновение, последующее ему... Весь мелодический абрис, стилистическое единство этой музыки вещает о некоем равновесном Стоянии, Предстоянии Солнцу, Духовному Солнцу. Поэтому эта мистерия именуется Индиго. Таков свет ауры молящегося, верующего человека.
     В этой музыке все неведомые, нехоженые, невиданные уголки нашей Родной Земли нашли свое тихое и чуть отстраненное воплощение. Единственный образ, который доминирует, преобладает в мистерии — это образ Пастушка. Таким видели Христа первые христиане. И свирель, звучащая на протяжении всей мистерии, словно окормляет пасомых, спасенных Пастушком. То спокойно, то взволнованно, то радостно, то печально звучит свирель, словно говорящая чрез века и отдаления: «Я здесь. Я всегда с вами. Что бы ни было — я здесь...» Пусть эта музыка будет проводником человека по еще не знаемым путям его единственной жизни...

<< На страницу П.Маркелова