Александр Иванович Пищиков родился 25 ноября 1945 в г.Привольске (Саратовская область). Тенор- и сопрано-саксофонист, один из выдающихся виртуозов модального джаза, последователь Джона Колтрейна.
    Кларнет и саксофон осваивал самостоятельно. Начал играть джаз в 1958 году в различных ансамблях Риги, выступал на джазовом фестивале в Тарту (1960), в 1961-66 был саксофонистом-солистом в Рижском эстрадном оркестре (РЭО), в 1966-68 — в Тульском джаз-оркестре Анатолия Кролла. Стал «звездой» после фестиваля в Таллинне (1967), где выступил с квартетом, в который вошли Анатолий Кролл, Сергей Мартынов и Юрий Генбачев. В 1968-69 играл в квартете Алексея Козлова (с Юрием Маркиным и Владимиром Васильковым). В последующие годы работал в разных московских эстрадных ансамблях, и только в 1978 году собрал собственный квинтет для выступления на московском фестивале. В 1978-82 играл в ансамбле «Мелодия», затем в оркестре «Вечерний Арбат». В середине 80-х организовал постоянный квинтет с Игорем Широковым. В 90-е работал в оркестре «Москва», в биг-бэндах Георгия Гараняна и Олега Лундстрема. В 1997 году эмигрировал в Германию. Самые известные композиции — «День рождения», «Планета Земля», «В двух шагах», «Солнечный день», «Данила», «Добро пожаловать». Были выпущены фестивальные альбомы «Таллинн-67» (пластинка 1), «Алма-Ата-88», «Концерт в Бомбее» (1980, с «Мелодией»), «Очень холодно» (1992).

Аннотация к диску «Птицы»

     Любители джаза со стажем часто вспоминают 1967 год — легендарный XIV джаз-фестиваль в Таллинне. Благодаря «советскому» стечению обстоятельств саксофонист Александр Пищиков тогда прославился на весь СССР: открытие фестиваля решено было показывать по Первой программе Центрального Телевидения. Эстонские организаторы запланировали на первое отделение открытия «Ленинградский диксиленд» и на второе — суперзвездного гостя Чарльза Ллойда. Чтобы американских джазменов увидели в прайм-тайм советские телезрители — такого еще не было! Воспользовавшись поводом (Ллойд с партнерами — Китом Джерретом, Джеком Дежонеттом и Роном Маклуром — приехали по туристским визам), вместо американского квартета в программу поставили другой — Анатолия Кролла с Александром Пищиковым. Говорят (я сам был в зале и лишь изредка заглядывал в монитор), телетрансляцию их выступления прервали, так как программа квартета была выдержана в духе модально-радикального Джона Колтрейна. С самим Ллойдом, кстати, кое-как все утряслось — он выступил в последний день, на закрытии. Скандал в Таллинне был лишь провозвестником того, что атмосфера вокруг джаза в очередной раз сгущается, но джазмены, казалось, старались этого не замечать. Хотя джазовые «молодежные кафе» эпохи оттепели конца 1950-х перепрофилировали в «общепит», а новые — «Ритм», «Печора» — закрывались через год-другой. На той же стороне Калининского проспекта (Нового Арбата), где располагалась «Печора», открыли первый в Москве ресторан «Вечерний Арбат» с программой варьете, где и работал в оркестре Владислава Кадырского Пищиков. Но времена «Ритма» и «Печоры» (конец 1960-х) не прошли даром: это — период квартета Алексея Козлова — Александра Пищикова (с Юрием Маркиным на контрабасе и Владимиром Васильковым на ударных) — «пикового» коллектива московского фри-джаза. Для этого квартета Козлов сочинял темы в духе «Something Else» Орнетта Коулмэна или «Freedom Jazz Dance» Эдди Харриса, и всегда было интересно, как Пищиков находит «золотую середину» между постбопом темы и своим колтрейновским модализмом. Позднее Пищиков отметился и в «Арсенале»: именно его соло придавали ансамблю Козлова середины 1980-х новоджазовую ауру. Много лет «русский Колтрейн» играл в оркестре Олега Лундстрема. При этом Пищиков нечасто собирал собственные проекты. В частности, уникальный ансамбль с ритм-секцией из трех ударников (Владимир Васильков и двое его учеников — Борис Геринас и Михаил Кудряшов). Александр играл с мастером академических ударных Марком Пекарским, с уникальным валторнистом Аркадием Шилклопером, долгое время сотрудничал с самобытным трубачом Игорем Широковым, идеи которого также почерпнуты из «модального Колтрейна», но переложены на русскую почву. По иронии судьбы и Широков и Пищиков оба теперь живут и работают в Германии, правда, в разных городах (Александр уехал в середине 90-х)... И еще: запись «Птиц» происходила в Ярославском Джаз-Центре в 2011 году во время традиционного фестиваля «Джаз над Волгой», на котором оба выступали в разных ансамблях, при этом последнее выступление квартета Пищиков-Широков состоялось именно на ярославском фестивале в 1989 году. Любопытно, что альбом квартета Игоря Широкова и Алексея Круглова «Апрель в Ярославле», также выпущенный «Артсервисом», был записан опять же в Ярославле — с нескольких концертов в Джаз-Центре и с той же ритм-секцией — ярославцем Дмитрием Денисовым на контрабасе и барабанщиком легендарной джаз-группы «Архангельск» Олегом Юдановым.
     Приезд Александра Пищикова весной 2011 был организован его давним другом, доктором физико-математических наук Михаилом Сапожниковым, большим поклонником и коллекционером записей Колтрейна и организатором джазовых концертов в Физико-техническом институте в Долгопрудном на протяжении 10 лет (1962-72). Кстати, Сапожников издал в середине 90-х альбом Александра Пищикова и Марка Пекарского «Голгофа». Ярославская же запись как особая встреча саксофонистов двух поколений, последователей идей Джона Колтрейна — заключительное событие из весеннего тура Александра Пищикова и «Круглого Бенда», стоявшего в ряду концертов-событий, организованных Михаилом в 2011 году, посвященных 85-летию Колтрейна. На этих концертах помимо участвовавших в этой записи выступали легендарный барабанщик Владимир Тарасов, оперная певица Татьяна Ланская, блестящий эстонский гитарист Яак Соояар, ивановский саксофонист Александр Сакуров, музыканты «Круглого Бенда» и многие другие. После записи и прослушивания музыки решено было заменить название настоящего альбома «Молитва» (с пронумерованными названиями — «Молитва 1», «Молитва 2» и т.д.) на другое — «Птицы». С одной стороны, вроде бы утрачивалась аллюзия к «A Love Supreme» Джона Колтрейна, ее духовной программности и сюитной форме. А с другой — внутренняя связь всех четырех частей «Птиц» ощущается в самой музыке — недаром они созданы буквально на одном дыхании — Пищиков сочинил все четыре за одну ночь непосредственно перед записью. Автор первой книги о фри-джазе Эккехард Йост даже задавался полуриторическим вопросом: «Кто знает, воспринималась бы идея «A Love Supreme», если бы у сюиты было другое название и если бы на обложке пластинки не было колтрейновского религиозного текста/ откровения?». Наверное, ни у кого из людей джаза никаких сомнений насчет ответа никогда не было — да! И, соответственно, рождается еще одна ассоциация, тоже с джазовой классикой — «Conference of the Birds» Дэйва Холланда. Для диска на фирме новой тогда «ЕСМ Холланд» он собрал фактически уже известный фри-джазовый квартет «Circle», лишь вместо Чика Кориа позвал еще одного саксофониста — тенориста Сэма Риверса. Получился фактически тот же состав, который воспроизведут впоследствии Круглов и Пищиков (Энтони Брэкстон — альт-саксофон, Сэм Риверс — тенор и Барри Альтшул — ударные). Ну и не будем забывать про прозвище Чарли Паркера — «Bird». Каким бы приземленным ни было его «происхождение», Паркер относился к нему достаточно серьезно, иначе вряд ли вместе с «Антропологией» сочинил бы и «Орнитологию». Так и тут: исследование птиц — как особая метафора познавания музыкантами самой природы звука, существование и развитие идей внутри скрытой истории альбома, исходя из жизненных и художественных позиций музыкантов. Хотя вроде бы младший Круглов следует за старшим — Пищиковым, на самом деле в «Птицах» они идеально дополняют друг друга. Вообще, сказать еще можно было бы много: и о том, как постепенно выстраивают свои взаимоотношения все музыканты квартета в «Точке отсчета». А именно: как неожиданно, уже во второй половине пьесы заявляет о себе Олег Юданов — нет, не барабанным соло, а внедрением в органику мелодических инструментов. И о том, как, казалось бы, специально сконструированный рифф темы «Намеков» превращается в почти что человеческий разговор саксофонов. И как оживает в результате (в репризе) этот рифф. И о соло Пищикова в «Призыве» — с поисками общего в типичных интонациях «от Колтрейна», с одной стороны, и самой разной классики (чуть ли не «Половецких плясок») — с другой. И в ключевых «Птицах» — о неотразимом взаимодействии контрабаса Денисова (тремоло смычком) и кругловского бассетгорна стаккатиссимо, благодаря которым сначала поднимается вверх птица-душа сопрано-саксофона. А за ним — бассетгорна Круглова. Может, и в самом деле образ «птиц» в контексте этого альбома отсылает к духовным аспектам. А вообще, наверное, стоит забыть обо всем написанном и просто слушать. Такое в нашем джазе удается нечасто!

Дмитрий Ухов
 

<< К списку композиторов и исполнителей