|
|
 |
Однажды, по ходу застолья, мы с моим бывшим сослуживцем, ныне действующим полковником МВД, сошлись во мнении, что и они, и мы делаем одно общее дело — укрепляем национальную безопасность нашей Родины. Они — это понятно: ловят и сажают тех, кто опасен — убийц, грабителей и т.д.
Если «вначале было Слово», то общий беспредел в обществе начинается, я бы сказал, с беспредела филологического, когда основополагающие для всего цивилизованного мира понятия имеют в переводе на наш язык совсем другой, а то и прямо противоположный смысл. «Авторитет», «понятия» — разве это плохие слова? А «братки» — что может быть лучше этого слова? «Проститься с товарищем утром пришли матросы, братки кочегара», — у нас с ребятами в пионерском лагере слезы по щекам текли, когда мы слушали эту песню в исполнении нашего пионервожатого. А сейчас скажи, например, что «Артель "Восточный ветер"» — это братки, живущие по понятиям, и бригадир у них в авторитете, а они — у него, и сразу постороннему человеку на ум придет черт знает что. Святые понятия стали словесным пугалом. Занимаясь своей работой, мы хотим возвращать словам их исходный смысл. Мы хотим укреплять национальную безопасность нашей Родины. Я настаиваю на том, что Юля Гаврилова, находящаяся сейчас в декретном отпуске, — это не только царица математики (см.предыдущий номер «Авторской песни»), но еще и наш браток, возвращения которого в нашу рабочую бригаду мы с нетерпением ждем. А у Ромео с Джульеттой были чистые и конкретные отношения, но чисто конкретная родня молодых людей все безнадежно испортила. Потому у них все потом и в государстве развалилось, да и у нас тоже, что никто по-людски разговаривать не хочет. Мы, «Артель "Восточный ветер"», распространяя нашу аудиопродукцию, пытаемся уберечь человеческое общество от превращения его в тупое и хищное стадо, от погружения во тьму беспредела. Беспредел — это когда нет ни авторитетов, ни понятий. А мы хотим, чтобы они были. Александр Моисеевич Городницкий лично для меня — огромный авторитет и в творческом, и в человеческом плане. Своими песнями и речами он формирует человеческие понятия у сегодняшнего не всегда человеческого общества; другие ключевые фигуранты (например, Егоров, Ким) у нас в авторитете по той же причине. Они явно не хотят, чтобы такие понятия, как свобода и демократия, на которых весь мир стоит, оставались разновидностью русского мата. Это — статья о наших издательских планах, она так и должна была называться: «Наши издательские планы». В планах у нас — издавать то, что приносит прибыль и при этом способствует формированию простой и понятной системы координат в области общечеловеческой морали, для начала хотя бы на самом примитивном уровне. Мы хотим продвигать аудиопродукцию, созданную, в первую очередь, авторитетами в авторской песне и смежных жанрах. Среди бардов, поэтов, композиторов, исполнителей есть много некоронованных, а то и вовсе никому не известных авторитетов. Между тем, их творческий уровень необыкновенно высок. Наша цель — сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Для этого надо каждый день упражняться в русском языке, чтобы понимать друг друга. «Разгул рыночной стихии», например, — это хорошо или плохо? Для создателей термина, безусловно, плохо. Просто слово «рынок» для них — не совсем ругательное, «свободный рынок» — уже теплее, а «разгул…» — это уже нормально, вроде «милитаристских игрищ пентагоновских ястребов» или «метастазов коричневой ностальгии». Итак, я утверждаю, что рынок — это хорошо, свобода — это тоже хорошо, а отсутствие понятий и авторитетов есть угроза номер один нашей национальной безопасности. Угроза номер два — это извращенное использование понятных всему миру слов. Это было предисловие к статье о наших издательских планах. Теперь о самих планах. Сверхзадача — заработать как можно больше денег. И получить при этом максимум удовольствия. И, естественно, продолжать выполнять гуманитарную миссию предприятия.
За четыре с половиной года существования фирмы мы добились одной важной вещи: в авторской песне впервые создан нормальный издательский процесс, все профессионалы (авторы и исполнители) могут прийти к профессионалам (в «Артель»). Раньше им, фактически, некуда было пойти, так как другие фирмы работали только со «своими» артистами. Мы же говорим: нам не важно, «свой» ты или «не свой», приходи и приноси то, что у тебя есть, а именно мастер-диск, готовый для тиражирования. Мы создали такую веселую бардовскую ярмарку: артист, отдав нам диск на прослушивание, не знает, то ли ему деньги сразу вперед заплатят, то ли он их сразу вперед заплатит за изготовление заказного тиража и продвижение его на рынке, то ли никто никому ничего не заплатит ввиду обоюдной ненадобности этого действия. Разгул рыночной стихии в чистом виде. Начинали мы с того, что в 2000 году платили заранее почти всем подряд. В 2003 году мы подсчитали прибыли и убытки от присутствия в нашем издательском каталоге тех или иных позиций, и на сердце у нас стало хорошо. Наши прогнозы сбылись с большой степенью точности. И сейчас мы, в общем, понимаем, с кем и как нам надо строить отношения. Например, абсолютный чемпион у нас по продаваемости одного своего конкретного диска — Булат Окуджава: за год мы продали изданного нами «Чудесного вальса» в несколько раз больше, чем какого-либо другого аудиоальбома (спасибо Ольге Владимировне — вдове поэта). Но и других авторов, молодых в том числе, которых мы издали, мы продаем все больше и больше. Поэтому в наших планах — продолжать издательский процесс в авторской песне, способствуя разгулу рыночной стихии. Пусть все живое и здоровое в жанре и дальше приходит к нам, а там вместе разбираться будем. В мае 2003 года мы познакомились с Григорием Данским из Перми и издали его диск ввиду наличия у автора яркого и оригинального таланта. Если кто-то из авторов считает, что он такой же талантливый, как Данской, то мы с ним обязательно будем разговаривать на эту тему.
Но в 2003 году в наших издательских планах появились новые, доселе не известные широкому кругу любителей музыки пункты и разделы. Речь идет о так называемых смежных жанрах. Здесь я сначала все-таки скажу о гуманитарных целях фирмы, затем — о коммерческих.
Много лет назад я учился на следователя в Московской высшей школе МВД СССР. На последнем курсе нас учили осматривать место происшествия. Для этого применялись очень хорошо сделанные манекены, изображающие пострадавших от рук преступника мужчин. Они были изготовлены в натуральную величину, одеты в настоящую одежду, и, проходя по лестнице с этажа на этаж, мы порой шарахались от лежавших тут и там пластмассовых мужиков с фиолетовыми рожами. Их не всегда убирали с лестницы, чтобы зря не таскать: сейчас одна группа их осматривала, затем другая будет делать то же самое. В итоге мы настолько привыкли к манекенам, что дали им клички: Колян, Витек и Петруха. Однажды нас повезли на автобусе в лесопарк, на практические занятия по осмотру места происшествия. С нами, естественно, поехали Колян, Петруха и Витек. Их усадили на сиденья, надо же их куда-то девать. Те, кто сажал, как-то не подумали о том, что все они оказались сидящими у окошек, каждый у своего. У первого же светофора какой-то мужик на «Москвиче», случайно повернув голову и увидев автобус с сидящими возле окошек мертвяками, полностью обалдел, разинул рот, заметался на дороге и, остановившись вместе с нами на красном, вдруг врубил на всю катушку Высоцкого! Слава Богу, у него в машине был магнитофон. Мужик сидел напротив Коляна — стекло в стекло, его как-то неправдоподобно всего перекосило. Колян оставался невозмутим. Мужик еще больше добавил Высоцкого. Меня тогда поразил этот рефлекс, как будто человек вышел с крестом против дьявола! Я его понимаю: что еще делать, когда сидишь за рулем, поворачиваешь голову и видишь сидящие у окна натуральные трупы, а рядом с ними — гогочущих ментов. Мы ничего не подстраивали специально, просто настолько привыкли к пластмассовым парням, что не придали значения тому, где они сидят. Один из нас сказал тогда, отсмеявшись: «Вот так выйдешь однажды утром из дома на улицу, а там одни Коляны — стоят, идут, едут. И что делать?»
Итак, рефлекторное нажатие на кнопку магнитофона, в котором — кассета Высоцкого, — вот что оставалось в 1980 году простому советскому человеку, вдруг увидевшему возле себя реальных конкретных бесов. Нас, думаю, он какое-то мгновение тоже считал бесами — ехали-то мы в одной компании с Коляном, даже кто-то на него фуражку надел (я всегда считал, что следователи — и действующие и будущие — самые веселые на свете люди). Прошло двадцать с лишним лет, общее количество бесовщины в России увеличилось во много раз, просто в силу естественного развития определенных процессов, она стала более изощренной, сложной, специфичной, разноплановой, и одним Высоцким в роли крестного знамения уже не обойтись, да и всей авторской песней тоже. «Смежную» с «привычной» бесовщину нужно глушить смежными жанрами: классикой, романсами, народными песнями. На коком-то этапе развития «Артели» у меня возникло ощущение, что авторская песня не способна воздействовать на тех, кто вообще не в состоянии что-либо понять. А нам надо, чтобы в идеале все люди были умными и, следовательно, богатыми и шли в «Артель» покупать товары и услуги. Поэтому сначала по идеологическим, а потом и по коммерческим причинам в наших планах появилось издание дисков в новых для нас жанрах. Еще в 2001 году мы начали проводить разведку боем — издали, например, Изабеллу Юрьеву и два года наблюдали, как продается ее диск. Отлично продается (спасибо Валерию Дмитриевичу Сафошкину, нашему консультанту и партнеру). Мы также занимались дистрибьюцией дисков с записями классической музыки и видели, как хорошо все это покупается. Поэтому сейчас, когда мы издали в авторской песне все, что можно было издать (что нельзя — само к нам на склад придет в силу специфики современного аудиобизнеса), стало ясно, что процесс поставлен на поток, и можно двигаться дальше. В 2002 году мы достигли цели стать лучшим — самым крупным и результативным издательством в жанре авторской песни; сейчас мы ставим такую же цель, но в другом жанре — мы хотим стать и станем крупнейшим российским издательством в жанре классической музыки, и цель эта будет достигнута в 2004 или 2005 году. Быстро двигаться нас научила работа с бардами. Первые мысли на эту тему у нас появились на Грушинском фестивале в 2002 году, когда мы увидели на сцене рядом с Юрием Шевчуком Сергея Войтенко. Он настолько здорово играл на баяне, что мы, как люди понятий, спросили себя: «А кто его так здорово научил играть?» Среди учителей Сергея мы обнаружили Фридриха Робертовича Липса, одного из сильнейших (возможно, сильнейшего) баянистов России. Мы, как к «старшему по званию», к нему и обратились: можно ли издать Ваши диски? Фридрих Робертович, с тончайшим пониманием играющий классические произведения, и отношения с нами выстроил классически: он посоветовал обратиться к его австрийскому издателю — господину Герберту Шайбенрайфу и получить лицензии на издание дисков, принял активное участие в подготовке русскоязычного текста аннотаций к дискам, представил нас своему партнеру. В итоге мы подписали договор и с Фридрихом Липсом, и с Гербертом Шайбенрайфом об издании 14-ти компакт-дисков. Кроме того, мы обратились к Елене Геннадьевне Сорокиной, проректору по научной и творческой работе Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского и спросили, кого из своих учеников она может порекомендовать для возможного сотрудничества. Елена Геннадьевна нам очень помогла, назвала несколько имен, с этими людьми мы сейчас ведем переговоры, но самая большая наша удача — это то, что нам удалось договориться с самой Еленой Геннадьевной Сорокиной об издании фортепианной музыки в исполнении ее супруга Александра Бахчиева. Мы также связались с Андреем Михайловичем Щербаком, генеральным директором Ассоциации лауреатов международного конкурса им. П.И.Чайковского на предмет издания нами артистов, уже доказавших свою творческую состоятельность. Мы уже продаем произведенные нами диски Томоны Миязаки — лауреата конкурса им. П.И.Чайковского. Затем мы подписали договор со Святославом Голубенко, представляющим квартет флейтистов «Сиринкс», — диски этих талантливейших музыкантов наверняка будут пользоваться заслуженным спросом. Светлана Конюхова провела переговоры с руководством Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М.И.Глинки, с генеральным менеджером фирмы «TRI-M» Нацуко Самиджима, со многими другими известными в мире классической музыки менеджерами и администраторами на предмет взаимовыгодного сотрудничества, и в итоге мы уже работаем по конкретным издательским договорам.
Таким образом, у нас появился еще один отдел, занимающийся издательством классики. Я бы сравнил его с кораблем, уже плывущим по незнакомому океану, при этом команде корабля достаточно хорошо известно, куда и зачем она плывет. Семь футов под килем!
Но классика — довольно сложный жанр, а все, кто с нами знаком, знают, что мы, сотрудники «Артели», очень простые люди. От меня, например, или от Елены Юрковой кто-нибудь когда-нибудь слышал что-то сложное, непонятное, мудреное? Вряд ли. Мы стараемся жить по принципу: не мудри, не пудри мозги себе и окружающему миру и не давай этого делать своим собеседникам. Короче, кроме сложных жанров, таких как авторская песня и классическая музыка, нам всегда хотелось заняться изданием чего-нибудь очень простого. Так и слышу в ответ: простота хуже воровства. Ты вдумайся, читатель, в это и другие известные словосочетания: «Дураков работа любит», «Работа не волк, в лес не убежит», «Умный в гору не пойдет», «От работы кони дохнут» и т.д. Сначала о простоте. В далеком 1987 году, в маленьком среднеазиатском городе Бекабаде, куда я приехал продавать индийское кино, мне один местный житель объяснил: простота потому хуже воровства, что лучше самому украсть, нежели чем у тебя украдут. Я тогда ответил: почти во всем мире все наоборот, ну украли у тебя вещь, ты другую такую же рано или поздно купил, а поймали тебя за воровство — в тюрьму посадили, а что может быть хуже неволи? Мне сказали: «Ты что, Серега, с Луны свалился, посмотри вокруг, что ты можешь купить в магазине здесь у нас в Бекабаде, или в Ташкенте, или в своей Москве? Ничего никогда нету». С тех пор прошло много лет, ситуация в России в корне изменилась, купить можно почти все, и «ничего никогда нету» — это уже не про нас. Поэтому я считаю, что простота все же не хуже, а лучше воровства. И дураков работа не любит, а любит умных и сильных, и они в гору идут, и делают это наши ребята сверхрезультативно, покоряя один восьмитысячник в Гималаях за другим, и с работой они дружат, забивая, например, по шестьдесят шайб за регулярный хоккейный сезон в североамериканском чемпионате, и денег у них от этого немало образуется. А многие и в России от работы, как кони, не дохнут и зарабатывают много. В общем, наша конечная цель — сделать так, чтобы не было «все наоборот», чтобы не идти «своим особым путем» (слишком много костей по обочинам валяется), чтобы в России было все нормально. Тогда легче будет много денег заработать. А именно этого мы, «Артель», и хотим. Итак, мне представляется очевидной необходимость сделать некий издательский вираж и взяться еще и за издание чего-либо очень простого. Пусть тот российский слушатель, который всегда пьяноват и много о себе понимает, становится как можно проще, пусть понемногу отходит от своей концептуальной экзотики («Работа не волк…», «Мы — особые, не такие как все…» и т.д.). Пусть он будет нормальным человеком: поработал, встретился с друзьями, выпил, закусил, послушал хорошую музыку — от «Артели», например, «Восточный ветер», опять пошел на работу и т.д. Пусть не будет постоянно рефлектирующим по поводу своей исключительности параноиком. Хорошие простые песни, действуя на его подсознание, постепенно и на сознание начнут действовать, когда оно появится. Все эти мысли пришли ко мне, когда я пришел по делам к Борису Васильевичу Алексееву, радиоведущему «Эха Москвы» (джаз и русское ретро). Он дал мне в руки диск одного погибшего артиста, на диске было написано: «Паша Бабаков. Старинные русские романсы». Я спросил: «Как он погиб?» Ответ был: «Пригласил к себе выпить двух мужиков, оказались бомжами, выпили, а потом убили, квартиру сожгли». Возможно ли такое среди зверей — среди волков, например, когда тебе дали еды, неважно кто, ты ее съел да и разорвал на части того, кто тебе ее дал? В цепочке «поработал — выпил — закусил…» напрочь выпало звено «поработал». Не работали эти крысы нигде и в гору не ходили, не хотели («Работа не волк…»), потому и грохнули Пашу Бабакова. К сожалению, мы так и не узнаем, ставил ли он им свой диск в тот вечер.
Мы очень хотим издать диск П.Бабакова «Старинные русские романсы». Кроме того, хотим издать русские народные песни в исполнении дореволюционных артистов, а также эмигрантов, выступавших в Париже, Нью-Йорке, Харбине, Лос-Анджелесе… Мы уже начали серьезную работу с архивами, уже изучаем опыт наших коллег в деле реставрации фонограмм. Песни типа «Чубчик», «Моя Марусечка», «Цыпленок жареный» лично у меня вызывают исключительно положительные эмоции, мне понятно, что там происходит, и на душе светлеет, когда я их слушаю. Я очень люблю героев этих песен, даже считаю, что путь к Рахманинову и Чайковскому должен лежать через понимание «Чубчика». В общем, наша цель — издавать «наших», россиян-бардов, исполнителей классической музыки, исполнителей русского романса, народных песен, издавать артистов русской эмиграции. Русский народ настолько талантлив и результативен (я не говорю о биологической массе, которая народом не является — о бомжах в квартире П.Бабакова и других таких), настолько умен и трудолюбив, настолько уже реализовался, что мы берем на себя прямую обязанность издавать «наших» как можно больше и чаще. «Наши» у нас в авторитете. Когда-то У.Черчилль в начале Второй Мировой войны говорил о фашистах: «Мы с ними никогда не договоримся, мы будем бить их на суше и на море, в воздухе и на земле, везде и всегда — и мы их победим». Как сказал Черчилль, так и сделал — воевал за Жизнь против Смерти и победил. В каком-то смысле и мы, «Артель "Восточный ветер"», и другие музыкальные издательства — коллеги с Черчиллем. Издать диск — значит, увеличить общее количество Жизни на Земле и уменьшить общее количество Зла и Смерти. Мы будем издавать наших артистов всегда, во всех понятных нам жанрах, всеми законными способами, мы будем искать и находить забытые имена, мы будем действовать планомерно и методично, мы сделаем так, как задумали.
Наши артисты получили столько жестоких (порой смертельных) ударов от ушедшего века, что наша профессиональная обязанность — сделать так, чтобы их искусство жило вечно. Важно, чтобы под одной издательской крышей у нас были не только авторская песня, но и другие жанры, чтобы рыночный продукт (кассеты и CD) доказывал свою жизнеспособность в условиях конкуренции с «соседями» по творческим нишам. Артисты, считающие поэтическое начало неглавным в авторской песне, должны быть готовы к самому придирчивому анализу их работы в сравнении с работой музыкантов других жанров, а те, в свою очередь, если они работают со словом, вынуждены будут выдерживать сравнение с бардами. Одно из наших основных понятий состоит в способствовании созданию авторитетов, чтобы у основной массы слушателей не было каши в голове. Отсутствие авторитетов — это тотальное неумение отличить белое от черного, пластмассового Коляна из милицейского автобуса от живого человека, Кима от Ким Ир Сена.
Способствовать созданию авторитетов на рынке мы можем одним способом — продавать как можно больше производимой нами продукции.
Это мы и будем делать. В этом и есть наши понятия: трудиться много и качественно в заданном направлении и чтобы всем, по возможности, было весело.
из журнала-каталога «Авторская песня», №5
В предыдущем номере «Авторской песни» я начал разговор с авторами и исполнителями, желающими издаваться в «Артели». Я хочу этот разговор продолжить. Краткое содержание предыдущей части: хочешь писать песни — пиши, хочешь издаваться — издавайся, хочешь быть известным — будь. Для этого выучи элементарные правила поведения на рынке — можно брать пример с великих. Или не брать, если хочешь идти своим путем — тоже хорошо. Живи правильно — по понятиям, принятым в цивилизованном мире. Не верь идиотам, а лучше всего никому не верь. Используй технологии общения с участниками рынка, исключающие произвол в соблюдении твоих авторских и финансовых прав, сам соблюдай чужие права и т.д. В общем, живи правильно. За последний год «Артель "Восточный ветер"» окончательно стала крупнейшим российским музыкальным издательством в жанре авторской песни. Ведущие позиции на издательском рынке, которые мы занимаем, кроме моральных и материальных дивидендов, приносят еще и некоторое количество разных проблем. Став большими, мы получили и плюсы, и минусы. Количество плюсов мы хотим увеличивать до бесконечности, а количество минусов — уменьшать до нуля.
Не знаю, что произошло, но за последний год приходящие к нам правообладатели резко поумнели (надеюсь, мы тоже). С нами общаются нормальные интеллигентные люди, понимающие человеческую речь и умеющие выразить свои мысли. Я с ними хочу поговорить об искусстве и о деньгах, поскольку приходят они к нам не за туманом и не за запахом тайги. За запахом тайги они в тайгу ходят.
Цель написания этой статьи — продолжение формирования понятий о сотрудничестве авторов с «Артелью "Восточный ветер"». Сначала, автор, давай поговорим с тобой о том, КТО ТЫ ЕСТЬ.
Знаменитый американский писатель Уильям Фолкнер в своей знаменитой нобелевской речи высказал очень правильную, на мой взгляд, и очень непростую для восприятия и понимания мысль. Суть ее в том, что писатель-прозаик, в подавляющем большинстве случаев, — это что-то вроде неудавшегося поэта. Поэзия — более высокоорганизованная форма человеческой речи, чем все остальные.
Я примерил эту мысль на русскую литературную реальность и поразился результатам этой примерки. Почти все любимые мной писатели-прозаики начинали как поэты, но у них или ничего не получилось, или что-то получилось, но не выдерживает никакого сравнения с их же прозой. Мне захотелось развить мысль Уильяма Фолкнера, и я ее развил: песня — еще более высокоорганизованная форма человеческой деятельности, нежели традиционная поэзия.
Я сейчас говорю об авторской песне в ее понимании, изложенном, например, Борисом Жуковым в №2 нашего журнала-каталога (я с ним практически полностью согласен). Песня — самый сложный вид искусства из всех, где надо работать со словом. В любом стихотворении поэт где хочет, там и остановится, может пятью строфами обойтись, а может и пятьюдесятью. Может полет бабочки описывать две страницы подряд, а может и одно четверостишие про какого-нибудь героя отдать на суд читателей, и ничего, прочитают. В авторской песне таких вольностей нет. Это жестко зарежимленный жанр — и по форме, и по содержанию, способ публикации — очень часто — живое исполнение со сцены, реакция слушателя, соответственно, мгновенная — от оглушительных аплодисментов до злого свиста. Деньги даром в авторской песне никогда не платили, в отличие от прозы и поэзии, где тысячи дармоедов десятилетиями паслись у казенных кормушек, шаг в сторону — «и ты уже безроден, и не под красным знаменем уже»; скажут им Галича, к примеру, завалить — завалят, нет проблем. За зарплату. В авторской песне у бардов зарплаты нет и не было, изначальная беззащитность барда перед Судьбой — одно из условий его работы. Я бы сказал, с учетом изложенного, что авторская песня — это травмоопасный вид спорта. И психику автора, подверженную неизбежным травмам, надо, по возможности, щадить и беречь.
Я так и постараюсь делать в этой статье.
Она — о сотрудничестве автора и издателя, но не о технологиях, а, скорее, о понятиях, о концепции.
Итак, автор, давай подумаем, ЧЕМ ТЫ ЗАНИМАЕШЬСЯ? В 80-х годах прошлого века я работал следователем — расследовал кражи, грабежи, разбои, сбыт наркотиков, мошенничество, угоны машин и т.д. и т.д. Это была трудная и интересная работа, она мне нравилась ясностью цели и необходимостью шевелить мозгами. Нравилась и сама цель — не дать плохим парням победить хороших парней. Все бы ничего, но плохих парней было слишком много, и работать приходилось по 12-16 часов в день, иногда 7 дней в неделю. А еще я любил заниматься гребным слаломом (это когда много ворот вешают посередине реки, а ты должен быстро и чисто пройти трассу на байдарке или каноэ), а также ходить с друзьями-спортсменами — хорошими парнями — в водные походы высшей категории сложности. Графики тренировок у меня постоянно срывались из-за бесконечного количества совершаемых в районе преступлений (у плохих парней был свой график, они перевыполняли все мыслимые и немыслимые планы), а иногда мне даже приходилось отменять свое участие в походах и спортивных сборах.
Я решил поисследовать конкретную часть населения СССР — тех уголовных преступников, что мешали жить лично мне и другим людям. Речь идет не о тех, кто украл еду, чтобы ее съесть (я им не судья), а о реальных головорезах и мошенниках, о тех, чей девиз — «Бей слабого, кайф будет» или «Укради последнее». На допросах я у них спрашивал, известны ли им песни Визбора, Егорова, Городницкого, Кима, Галича, Анчарова и т.д. Ничего им было не известно. Ничего они не слушали, кроме того, что по радио передают. Полное отсутствие способности и желания давать работу уму и сердцу и полное равнодушие к чужой боли.
Сто процентов опрошенных мной беспредельщиков (а их было несколько сотен) ничего про авторскую песню не знали; Высоцкий здесь не в счет, его не знать было нельзя. Затем я задал себе вопрос: а способен ли сознательный, нормальный слушатель Егорова, Визбора, Галича, Никитина, Новеллы Матвеевой, Кима совершить преступление против личности и элементарных человеческих понятий — способен ли он отнять на улице деньги у ребенка или дать в рожу первому встречному? Я не обнаружил среди своих знакомых, слушавших авторскую песню (их тоже было немало) того, кто сел бы по соответствующим статьям УК РСФСР, и сама мысль об этой возможности выглядела абсурдной.
Задумайся над этим, читатель. Я думаю, что знаю, о чем говорю. Если твой ребенок слушает попсу и больше ничего знать не хочет, это не означает, что он обязательно станет преступником, но вероятность этого в условиях сегодняшней России достаточно велика. Эта вероятность приближается к нулю, если ты своего ребенка научишь воспринимать Окуджаву, Щербакова, В.Долину, Бачурина, Туриянского и других. Я ничего не имею против попсы как жанра, люблю слушать лучшие образцы тяжелого рока и классики, с уважением отношусь к так называемым альтернативным музыкантам, просто безумно люблю русскую народную песню, но все эти жанры в лучшем случае способствуют эстетическому развитию слушателя, а чаще приносят ему элементарное физическое удовлетворение. Авторская песня — жанр особый. Она делает человека умнее, сильнее, и, главное, добрее. В 80-х годах я все это понимал и, ложась иногда спать в своем рабочем кабинете на поставленные в ряд стулья, понемногу погружался в причудливую одурь довольно специальных сновидений. Засыпая, я хотел немедленно начать крестить весь СССР авторской песней, желательно с применением огня и меча, как когда-то крестил Русь Владимир Красное Солнышко. Ограбил ближнего? Вот тебе, сука, шесть кубов сульфы внутривенно! (Пардон, шесть кассет Вадима Егорова для принудительного прослушивания.) Жену избил? В наушники тебя! Пусть тебе сначала Новелла Николаевна Матвеева в левое ухо поет (ближе к сердцу, чтоб доходило). Да не один час, а сто или двести, а затем — в другое ухо — Леонид Сергеев про колоколенку или мальчика в трамвае. Слушай, гад, глядишь, и человеком станешь! Мне снились отряды специального назначения с гитарами наперевес, внедряющие разумное, доброе и вечное в советское массовое сознание путем прививки этому сознанию правильных образцов авторской песни. Снился красноармеец на портрете с указательным пальцем: «А ты прослушал всего Александра Галича? Не прослушал? Ну-ну…» Много чего снилось. Идея-то простая была — мне хотелось вечером следующего дня не с очередной сволочью на допросе разговаривать, а идти гребным слаломом заниматься, к чемпионату СССР готовиться, или с детьми дома в прятки да в шахматы играть. Просыпаясь, я шел к громадному и коричневому, как медведь, сейфу — приходовать вещдоки и возбуждать очередное уголовное дело. Рассвет брал свое, реальность вместе с рассветом скреблась в окна, видения улетучивались. Но стойкое желание уменьшить общее количество зла и глупости в родной стране при помощи авторской песни оставалось. Власть ни за что не хотела это количество уменьшать и совершенно справедливо воспринимала бардовское искусство как колотушку, кувалду, дубовое полено, занесенное над своей головой. Зевнешь — грохнут. Итак, автор, ты — представитель не древнейшей, но главнейшей профессии на земле, это я тебе серьезно, никаких шуток. Ты делаешь своим искусством людей похожими на людей, ты уменьшаешь общее количество зла в России и увеличиваешь общее количество добра. Я бы даже сказал, что ты — представитель передового отряда молодежи. Про молодежь мы точно знаем, что ее не задушишь, не убьешь. Докажи сам себе, что ты — молодежь, то есть тебя невозможно сразить временными и постоянными невзгодами. Сумей издать свои песни сам или в музыкальном издательстве, а мы, «Артель "Восточный ветер"», будем их доводить до ума и сердца москвичей и гостей столицы (мелкооптовые поставки в розничную торговую сеть), а также глухих и неглухих уголков нашей необъятной родины (оптовая торговля со склада и почтовые отправления). Плюс к этому будем вместе с тобой осуществлять духовную экспансию в другие страны и континенты (экспорт аудиопродукции).
Помни, что ты занимаешься самым главным и сложным видом искусства. Ты — венец творения (я продолжаю не шутить). Уважай и люби себя и своих коллег, они тоже главные в искусстве люди и тоже венцы. Ставь перед собой высокие цели и достигай их. Ты живешь в удивительной стране (может, все страны такие, но за Россию я отвечаю). Давай немного поговорим об этом. ГДЕ ТЫ ЖИВЕШЬ. «Жизнь прекрасна, что удивительно.»
Эта замечательная мысль про жизнь посетила моего знакомого Саню Фрумкина (имя я изменил, а фамилию оставил), когда он летел с четвертого, примерно, этажа вниз на землю с куском водосточной трубы и бутылкой портвейна в руках — по трубе он лез в больницу навещать больного друга, и труба не выдержала, и ясно было, что через секунду никаких мыслей в голове никогда уже не будет. Ты только вдумайся, читатель: «Жизнь прекрасна, что удивительно»! Саня насмерть не разбился, слишком пьян был для этого, его потом склеили-собрали, и он опять стал, как огурчик, и рассказал мне, что думает человек в последнюю, предположительно, секунду своей жизни.
У тебя, автор, секунд-мгновений впереди еще очень много, но ты же не хочешь сказать, что думаешь о них свысока? Поверь Сане на слово (про жизнь), а оставшееся тебе время посвяти полезной деятельности на благо России. Она того заслужила. Да и вообще тебе повезло. Суди сам: где еще в мире бард имеет в своем распоряжении почти одну шестую часть суши (даже больше)? Россия — прекрасное, самое лучшее место обитания для авторов и исполнителей в жанре авторской песни. Они здесь как ежики в лесу: катись во все стороны — никто тебя не тронет. В смысле не заставит вставать в 6 утра и идти на работу, доллары или евры зарабатывать, без них не проживешь — там, у них, а у нас можно.
Слушатель твой — воспитанный и продвинутый, он за хороший продукт готов платить много и часто, я это знаю по долгу службы.
ТВОЕ ЛИ СЕЙЧАС ВРЕМЯ?
Оно всегда здесь твое, а сейчас — особенно.
Меня однажды познакомили с человеком, чья профессия была — сжигать книги. Ему по накладным приходил товар, подлежащий уничтожению путем сжигания, и летели в топку Платонов, Булгаков, Солженицын, Войнович, Набоков, Владимов и сотни других. И Галич. И Бродский, на чьи стихи кто только не сочиняет теперь. Сочиняй и издавай — хоть в «Восточном ветре», хоть в любом другом. Человек тот не все сжигал, часть себе оставлял, прочитывал, а затем другим давал. Но все равно костер его полыхал исправно. И у авторов много было пищи для размышлений, их ли это время.
У тебя, читатель, нет, в общем-то, этой пищи с подобным привкусом, в печь твои компакт-диски не полетят. Хотя и нельзя сказать, что призрак этого кочегара совсем уж перестал маячить на наших горизонтах. Но сегодняшнее время — твое. И если денег нет на жизнь, гитару не на что купить — все равно оно твое. Иди и зарабатывай (я, правда, только за Москву могу ответить). Было ли такое когда-нибудь раньше, чтобы тебе и заработать давали, и петь хоть до упаду, и голову при этом не отрывали? Помнишь, Гоголь описывал русскую птицу-тройку, летящую сквозь метель и мрак, — куда, мол, летит, о чем думает? Она мне Саню Фрумкина напоминает, только он по вертикали летел, а она по горизонтали. Летит и думает: «Жизнь прекрасна, что удивительно». И Саня Фрумкин, и русская птица-тройка у меня в большом авторитете. Давай им поверим.
КОМУ ЭТО НАДО? То есть кому, кроме тебя, интересно тебя слушать?
Россия — большая, я уже говорил, здесь проблем с поиском своего слушателя не так много, как, скажем, в Гондурасе. Не падай духом, если ты живешь у черта на рогах, и тебе кажется, что вокруг — вакуум: пишешь, а отклика — никакого. До нас доходят записи неведомых нам авторов из самого дальнего далека, и мы уже многих из них издали. Главное — шевелиться. Мы любим повторно издавать однажды изданных нами бардов, так что продолжать работу, как бы ты ни устал, есть прямой смысл. Опиши сам себе «своего» слушателя. Кто он такой? Что выбирает в жизни? Почему пойдет на твой концерт? Почему выберет тебя? В общем, кто за тебя голосует, как за артиста? Чтобы это понять, надо показывать свои работы — конечно, лучше всего тем, кого ты уважаешь, но можно и всем остальным, кто согласится слушать. Прямо бери их за куртку там или за шарф и говори: «Ну, что ты о моих песнях думаешь?» Пока не скажут — не отпускай. Даже если тебя замочат наглухо (в переносном, конечно, смысле), но сделают это дружелюбно, лови каждое слово, оно на вес золота. Итак, ты живешь в лучшее время, в лучшей стране, занимаешься самым сложным и самым важным делом на земле, тебя за это советская власть даже к стенке не ставит, твоя потенциальная аудитория — миллионы, с тобой готовы разговаривать издательские фирмы, тебе осталось только понять, как тебе с ними разговаривать. ЧТО И КАК ДЕЛАТЬ.
Приходя к любому издателю, желательно убедиться в его элементарной дееспособности и логической вменяемости. Если этим издателем будет «Артель "Восточный ветер"», и ты захочешь формально убедиться в нашем умственном здоровье, мы будем только рады и постараемся с успехом пройти твои тесты. Не стесняйся задать издателю вопрос (любому, и нам в том числе), сколько будет, например, 18 умножить на 7, или даже 3 умножить на 5. Математика — царица всех наук, а Юля Гаврилова у нас — царица математики, мы у нее спросим. Она не ошибется.
Задачи, стоящие порой перед правообладателями, не сложнее вышеприведенных, но правообладатели умудряются иногда и в них запутаться. Широко известных примеров много, ты наверняка о них знаешь. В общем, будь готов, что и мы поинтересуемся твоей способностью понять то, о чем ты пришел договариваться.
Я хочу рассказать тебе о некоторых особенностях нашей и чужой работы.
Вопрос: должно ли музыкальное издательство рассказывать автору о всех нюансах, о подводных камнях заключаемого с ним договора? По нашим понятиям, должно. К сожалению, есть много издательств, думающих иначе. Они у меня не в авторитете — ввиду полного игнорирования ими основных понятий. Итак, первая типовая ловушка: автор подписывает один из типовых авторских договоров, согласно которому издательство получает от него эксклюзивное право на выпуск определенного количества экземпляров его CD и кассет. Право. Но не обязанность. Издательство может никогда не издать этого автора — денег, например, нет на издание, или, еще хуже, и не было намерения издавать этого автора. А было желание не дать этого сделать конкурентам. В такой ситуации оказались очень известные (известнее не бывает) и уважаемые нами люди. В 2001 году они не смогли заключить с нами выгодные для себя договора, поскольку связали себя обязательствами перед другой фирмой. Но фирма ничем себя не связала. Она получила право издать этих бардов, не более того. Она до сих пор их не издает. Обязанности нет этого делать. Ни себе, ни людям. Мне такой способ действий не нравится. Сам не можешь — не мешай другим, не морочь голову барду, у него и так работа нервная. Еще одна ловушка. Автор приходит в студию, записывается, платит деньги по выставленному ему счету, получает готовую фонограмму, но ему не объясняют, что фонограмма принадлежит ему. Или пытаются замутить вопрос. Приходит, например, бард в музыкальное издательство «Артель "Восточный ветер"» — издаваться, делает по нашему совету контрольный звонок Евгению Слабикову, например, и спрашивает: «Все в порядке, Женя, оплаченная мной фонограмма принадлежит мне?» «Нет, — может сказать Женя, — я тебя со скидкой писал, мы оба владеем фонограммой». У автора — глаза на лоб: «Ты же мне ничего про скидку не говорил». И начинается мышиная возня. То, что позволяет себе творить с авторскими правами бардов Евгений Слабиков, иначе как разбоем не назовешь. Договорились мы с одним автором о его издании в «Артели». Выяснилось, что еще и Слабиков его продукцию делает и продает. Автор не знал, на каких условиях. Наша сотрудница Татьяна, лично представляющая интересы этого автора, пошла вместе с ним к Е.Слабикову с простым человеческим вопросом: «На каких условиях ты, Женя, издаешь и продаешь диски этого автора? Если условия не определены, давай их определим». Евгений Слабиков не стал разговаривать с официальным представителем правообладателя, он просто выгнал Татьяну из студии. «У нас с тобой, Женя, понятия о Добре и Зле разные», — сказала ему на прощание Таня, и я подписываюсь под ее словами. Есть еще много других хитростей, используемых слабыми и недобросовестными фирмами. Автор — чудак по определению, он все подписывает, чего ему «свои ребята» суют. Мы считаем, что мы обязаны объяснять бардам типовые последствия их типовых чудачеств. Совсем не многие из авторов способны выстроить свою жизнь так, что им никто в жанре не нужен в качестве деловых партнеров. В любом случае, работая много и регулярно, бард высокого уровня обречен в России реально зарабатывать любимым делом. Если ты, бард, хочешь заработать, но не зарабатываешь, значит, или ты еще не достиг своего потолка (то есть пока еще никто не знает, что ты талантливый), или количество производимой тобой творческой продукции невелико по объему, или технические условия твоего существования в жанре далеки от идеальных.
Вадим Егоров регулярно и успешно концертирует. Мне случайно стало известно об одном из его концертов в этом году. В Воронеже, если я не ошибаюсь, на выступление Егорова пришло около тысячи человек, все его диски буквально расхватали с прилавков, несмотря на довольно высокие для Воронежа цены, а двери в концертный зал просто сломали. Снесли. Были двери — не стало дверей. Потому что Егоров приехал. Я немало общался с Вадимом по делам, это один из самых любимых мной бардов, и мне все очень понятно про Воронеж. Творческая и человеческая внятность Вадима позволяет ему жить в жанре авторской песни самостоятельно и правильно. Егоров диктует рынку свои условия, а тот их принимает. Куда ему, рынку, деваться? Вы скажете: Егоров — классик, он — самый-самый, а мы люди простые, маленькие. По моим, однако, наблюдениям, в России не существует ни одного простого маленького человека. Хочешь стать легендой жанра — да чтобы на твоих концертах двери с петель слетали, — начни делать правильные шаги. Сегодня же. Проведи инвентаризацию состояния своих дел. Показывает ли барометр «ясно»? Барометр — это российский аудиорынок. Твой рынок — это совокупность реальных и потенциальных покупателей твоих дисков и кассет. В России покупают много хорошего товара. Из этого не следует, что, если за год продано 30, к примеру, твоих дисков, то твои песни плохие, или публика, наоборот, плохая, до песен твоих не доросла. Из этого следует только то, что в сегодняшних условиях продавцы твоей продукции (включая тебя) способны за год продать 30 твоих дисков. Значит, надо менять или условия, или продавцов, или и то, и другое. Давай начнем с условий. Главное лицо в деле продвижения твоей продукции — это ты, автор. Не будет продукции — нечего будет продавать. Поэтому один из главных вопросов, который, мне кажется, ты должен себе задать, это: «Кто я в жанре? Классный исполнитель? Интересный поэт? Хрен с бугра?». По-научному это называется спецификой рыночного позиционирования. Я много лет назад очень обрадовался, услышав от Визбора на его концерте (это он всем сказал, в микрофон): «Я всегда себя считал большим русским поэтом», и никаких «Мы люди маленькие». Визбор готов к «гамбургскому счету». К сравнению с Пушкиным и Пастернаком. Он это сравнение выдерживает. А вы готовы выдерживать сравнение с Визбором? Михаил Щербаков, например, готов. Об этом говорят показания рыночного барометра. Высоцкий всегда говорил то же самое, что и Визбор: «Я — поэт». Этим он, в первую очередь, и интересен публике. А она вот уже который десяток лет исправно платит деньги, покупая записи Высоцкого. Владимир Высоцкий всегда претендовал на вершинные достижения в своем деле. Рынок отозвался давно и продолжает отзываться: я считаю, что ни один наш соотечественник в течение последних тридцати лет не пользовался на рынке таким спросом в суммарном денежном выражении. Он лидирует по востребованности и продаваемости его записей с огромным отрывом от всех остальных артистов, включая представителей рок-музыки, попсы, джаза и т.д. Это потому, что он великий поэт и великий артист. А ты хочешь стать великим и знаменитым кем? Артистом? Отлично, развивайся по этому пути, и, при наличии у тебя природных данных и реальной работоспособности, ты добьешься успеха. О.Митяев и Г.Хомчик — лучшие тому примеры. Я тебе, автор, настоятельно советую разобраться, в каком именно деле в жанре авторской песни ты хочешь стать одним из лучших — музыкальном, поэтическом, артистическом, каком-то смешанном деле? Обязательно попробуй сформулировать. У меня нет никаких сомнений, что, если ты, автор, имеешь талант (а около ста процентов издаваемых нами авторов его имеют — либо поэтический, либо музыкальный, либо чисто артистический), готов работать много или, еще лучше, очень много, способен усвоить правильные рыночные понятия (например, стратегию своего позиционирования на рынке), ты тоже станешь одним из лучших. Главное, чтобы душа и мозги были в порядке. Помни еще вот что: чем дальше, тем жестче становится конкуренция просто за место продукции в магазине. Наш начальник отдела продаж Светлана Конюхова, прекрасно разбирающаяся в жанре, получила от одного из главных музыкальных магазинов Москвы заказ далеко не на всю предложенную нами продукцию. Менеджер этого магазина сказал ей буквально следующее: «Остальные барды пусть нам сами платят за место на прилавке — это общепринятая мировая практика. Если вы меня переубедите, я изменю свое решение, если нет — нет». Света — испытанный боец, она воюет за издаваемых нами авторов так, что оппонентов слеза прошибает. Она их искренне рекламирует и продвигает. Даже мне плакать хочется, когда я читаю ее письма в московские магазины, где она объясняет розничным торговцам, какой правильный жанр мы представляем. А торговцы все чаще спрашивают: «А будут ли это хорошо покупать?» Так что давай, автор, перейдем к главному. Тебе наверняка известно понятие brand-name. Брэндом может быть торговая марка, личность, идея, географическое название и т.д. Пушкин, хотят того или нет пушкинисты, в книжной торговле является сильным качественным брэндом, Пастернак — тоже, независимо от мнения пастернаковедов. Я даже не извиняюсь за употребление англоязычного термина, просто в русском языке нет ясного аналога.
Покупатель платит за имя. В авторской песне мы видим сплошь и рядом несоответствие творческого уровня автора уровню его коммерческой востребованности. Недооценены очень многие. Мы, «Артель», делаем все от нас зависящее, чтобы их оценили, мы хотим, чтобы «тайные» брэнды стали явными. Пора выйти из тени.
Давай вспомним основное из вышеизложенного. Вот оно: из всех видов искусства важнейшим является авторская песня (а не кино, как считал Ильич, а если кино, то про авторскую песню), авторы и издатели должны уважать друг друга и осмысленно играть за одну команду, добиваясь одних и тех же целей, а жить стало лучше и, по-видимому, веселей.
Если ты хочешь зарабатывать деньги на искусстве (я, например, хочу), то есть продавать свои неисключительные авторские права издательству (исключительные тебе лучше держать при себе), спроси себя: а сколько эти права стоят? Они сегодня могут ничего не стоить, а завтра могут стоить очень много. И наоборот. Если ты готов к совместной работе с издателем, срочно разберись, о чем идет речь, и работай. И мы тоже будем работать.
Авторская песня — это не шуточки. Не будет авторской песни — совсем ничего не будет, совсем наша родина одичает. Не хотелось бы.
из журнала-каталога «Авторская песня», №4
В 2000-2001 гг. в работе фирмы «Артель "Восточный ветер"» произошли очень большие изменения, реально повлиявшие на состояние бардовского аудиорынка. Из узкоспециализированной торговой компании мы превратились в крупное музыкальное издательство (по-видимому, самое крупное в России в жанре авторской песни), а также начали производить аудиопродукцию в промышленных масштабах.
В большое издательство приходит много людей, желающих издаться, и мы хотим общаться с этими людьми так, чтобы было хорошо и им, и нам. В своей статье, опубликованной в №2 «Авторской песни», я предлагал авторам подумать, зачем им издаваться вообще и надо ли это делать у нас. Вопреки моим прогнозам, авторы думали недолго, они решили издаться в ООО «Артель "Восточный ветер"» и сделали это. Нам не пришлось ничего объяснять таким людям, как В.Берковский, А.Дулов, А.Городницкий, Ю.Ким, В.Егоров, Н.Матвеева, В.Качан, Е.Бачурин, В.Васильев и т.д. — их опыт и творческий уровень позволили нам договориться обо всем быстро и правильно. Техническое оснащение нашей фирмы и квалификация сотрудников позволяют нам говорить с большим количеством авторов о возможности вкладывать деньги в их творчество. Очень часто дело тормозится из-за элементарного незнания правообладателем очевидных вещей. Цель написания этой статьи — сделать так, чтобы соотношение разговоров и дел в нашем бизнесе стало оптимальным. Кроме того, мы и сами готовы поучиться тому, чего не знаем. Это произойдет, когда мы получим отклики на написанную мной статью.
Зимой 2001 года в одной из московских квартир на проводах Сергея Каплана в Израиль я впервые услышал «живьем», как поет Миша Коноплев. К этому времени наша фирма безуспешно пыталась издать его диск и кассету «Снег уже почернел». Некоторые авторы стихов просто не могли никак послать Михаилу необходимые бумаги. Услышав М.Коноплева, я в десять раз сильнее захотел издать его альбом. Не тут-то было. Встретив Мишу в «Гнезде глухаря» через пару месяцев, я спросил у него, как дела с поэтами, дошли ли у них, наконец, до него руки? Не дошли. И у нас, соответственно, нет в такой ситуации шансов начать издание Михаила Коноплева. Никакая «Информзащита» этот «Снег уже почернел» не пропустит. Так и лежит у нас на полке демонстрационный диск Миши Коноплева. И толку от этого — ноль. На прилавках ничего нет — до тех пор, пока Михаил не переделает альбом так, как ему нужно. Поэтому, уважаемый автор, прежде чем встать к микрофону и начать петь песню на чужие стихи или с чужой музыкой, убедись в том, что у тебя с соавторами — полное взаимопонимание, способное материализоваться в подписанный вами договор. Если же ты махнешь рукой на всю эту, как может показаться, ерунду, и сам сделаешь тираж, это будет чистым пиратством со всеми вытекающими отсюда последствиями — возможной конфискацией контрафактной продукции, гражданским иском, уголовным делом и т.д. Тебе это надо?
Решив проблему с соавторами по части музыки и стихов, вспомни и об аранжировщиках. Они тоже, согласно статье 7 раздела II Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах», субъекты авторского права. Они — твои соавторы. Если ты им заплатил за работу, то ты им впоследствии ничего не должен, исходя из здравого смысла — «по понятиям», а если еще и договор соответствующий подписал — то и по закону ничего не должен. «Информзащита» — в курсе «понятий», но работать старается по закону. В нашей практике был случай, когда члены прославленного трио не вполне понимали — трио они или все-таки дуэт (с приглашенным на некоторое время третьим музыкантом). Переговоры с нами велись без участия этого музыканта, договор был подписан, а третий музыкант взял и показал своим товарищам, где раки зимуют. Товарищи считали, что он им в студии подыграл при записи альбома и ничего больше не захочет. Вроде бы когда-то они с ним на эту тему разговаривали. А он, являясь формальным, по их мнению, соавтором (участвовал в создании гитарных аранжировок), захотел участвовать в получении гонорара, что не входило в планы двух других артистов. Какие могут быть претензии к этому музыканту? Он играл в студии, вложил в запись свой труд, свои нервы, он хочет иметь свою долю прибыли. А с ним в свое время никто ни о чем не договорился, и он с товарищами не договорился — свои, мол, ребята, разберемся. Не разобрались. Так и путешествует этот диск партизанскими, я бы сказал, тропами. «Информзащита» разрешения на его маркировку не даст (права третьего участника проекта не соблюдены), ни в одном московском магазине диска, соответственно, нет. А при его обнаружении в немосковском магазине любая проверка запросто может этот диск конфисковать и уничтожить — формально он контрафактный.
По поводу партизанских маршрутов (от владельца к потребителю) бардовской продукции: существует все еще среди некоторых авторов мнение, что продажа ими на концертах своих дисков и кассет чуть ли не полностью удовлетворяет потребности их слушателей, поэтому необязательно, чтобы их диски и кассеты продавались в магазинах. Купят, дескать, мой диск в магазине, а потом на концерте у меня не купят. С этой точкой зрения спорить бессмысленно — зачем спорить с людьми, глубоко уверенными в своей невостребованности? Возможно, кстати, что они и правы, я на эту тему серьезно не думал и не думаю, так как мы работаем с теми, кто хочет с нами работать (а мы, соответственно, с ними) и не работаем с теми, кто хочет работать исключительно самостоятельно. Вадим Егоров, самый экономически самостоятельный бард в истории жанра, давно понял, что его коммерческие усилия в сумме с усилиями профессиональных участников рынка дадут больший результат, нежели только его собственная активность. Поэтому он, как нормальный человек, позвонил мне однажды и сказал: «Сергей, мои кассеты, кроме вашей фирмы, хотят издавать и продавать еще и «Московские окна». Сейчас Андрей Петряков на переговоры придет. Что скажете?». Я ему сказал: «Андрей Петряков — нормальный работоспособный человек, а «Московские окна» имеют все необходимое для попыток успешной работы. Конечно, работайте и с нами, и с ними. А если кто-то третий или четвертый появится, кому можно доверять, и с ними работайте, пусть продают». Вадим Егоров окончил гуманитарный вуз, но он все равно понимает, что, чем больше слагаемых, тем больше их сумма, и совершенно правильно делает, что работает и с нами, и с «Окнами» (ведь ни мы, ни они не предлагали ему какого-то многомиллионного эксклюзива). На своих концертах он не ощущает, что интерес к его песням падает из-за того, что повсюду в розничной торговле — его кассеты и CD. Интерес не падает, поэтому Егоров этого не ощущает. Как ходил народ на его концерты, так и будет ходить. Талант — он и в Африке, и в Тамбове, и в любой Тьмутаракани — талант.
Итак, автор, ты, положим, разобрался с правами соавторов и соисполнителей произведений, входящих в состав твоего аудиоальбома, и правильно договорился со студией, которая будет тебя писать. Это еще не все. Если ты хочешь использовать какие-то определенные фотографии при создании оригинал-макета полиграфического вкладыша, помни, что эти фотографии делал конкретный фотограф, и у него на них есть авторское право, а ты будешь подписывать договор, где берешь на себя ответственность за соблюдение тобой прав не только соавторов песен, но и вот этого фотографа. Поскольку рынок услуг по фотографированию авторов для оригинал-макетов в России отсутствует, фотографы, работающие с бардами, понятия не имеют, сколько они хотят за свою работу. Работа эта, как правило, делалась много лет назад и не на заказ, а «для души", и у людей, щелкавших затвором фотоаппарата, очень часто бывает в голове полная каша — то ли большие тыщи попросить, то ли ничего не попросить, а, самое главное, они не знают, с кем они хотят говорить о своем гонораре. Нам один фотограф сказал, что даст добро на использование сделанной им фотографии автора, если мы ему заплатим по долгам совершенно посторонних нам людей. И дело здесь не во врожденной придурковатости фотографа, а в его элементарной необразованности. Его в детстве не научили, что твой должник — это тот, кто тебе должен. Я так подробно об этом говорю, потому что в нашем случае участниками событий были очень известные люди, и только такая героическая женщина, как Юлия Гаврилова, работающая в ООО «Артель "Восточный ветер"», смогла расхлебать за них эту кашу и подготовить альбом к изданию. Но с подобными ситуациями бороться нетрудно, так как мы фотографируем издаваемых нами авторов бесплатно, а права на использование этих фотографий просто дарим. Так что Ю.Ким, Г.Гладков, Е.Казанцева и все другие авторы, фотографии которых мы делали, могут впоследствии их использовать по своему усмотрению.
Когда для переговоров с издателем все готово, автор должен понять, чего он хочет от издателя, и попытаться сделать правильный выбор. Обычно от нас и наших коллег хотят, чтобы мы вложили деньги в тираж, а потом грамотно продавали произведенную нами продукцию. И чтобы гонорар был заплачен вперед, и как можно больше. Что касается гонорара, то самые известные авторы знают, что нас не пугают ни четырехзначные, ни даже пятизначные числа, было бы за что платить (речь, разумеется, идет не о рублях). С подавляющим большинством правообладателей мы работаем по стандартным схемам, которые их устраивают. Как и любой реальный издатель и продавец, мы вкладываем деньги не только в производимые нами тиражи, но и в торговое оборудование, доставку товара в магазины, обучение продавцов, отправку кассет и дисков в другие города и т.д. и т.п.
Чтобы это делать, фирма, по российскому законодательству, должна иметь две лицензии — на производство аудиопродукции и на оптовую торговлю этой продукцией. Если фирма это делает без лицензии, в ее офис рано или поздно приходят люди в камуфляже и с автоматами, ставят всех присутствующих вдоль стены, опечатывают двери кабинетов, и вся надежда руководителя — решить вопрос полюбовно, в рабочем порядке. Мои коллеги отлично знают, о чем идет речь, у каждого из гостей в кармане есть милицейское удостоверение, они в своем праве, с аудиопродукцией они могут сделать что угодно, формально эта продукция произведена незаконно. Стоять у стены с вытянутыми руками под дулом автомата никому не хочется, и фирма, объявляющая себя издателем и не имеющая лицензий на производство и оптовую торговлю, просто морочит артисту голову, если сама заранее не предупреждает его об этой ситуации. Она не может торговать — ни оптом (нет лицензии), ни в розницу (нет своего магазина), она может только использовать чужие мощности. Если автору заранее об этом объявляется и объясняется, чьими все же руками будут продаваться его кассеты и CD, тогда все в порядке, если же издатель стесняется сказать правду, от него надо бежать как можно дальше.
Когда фирма работает без лицензий, она, как правило, попросту недееспособна. Возникает вопрос: если вы не умеете решать жизненно важные административные вопросы, что вы вообще умеете делать?
У нас на рынке есть конкурент — «Московские окна». После того как в 2000 году там перестал работать очередной директор — Сергей Гаврилов, с которым у нас не было никаких разногласий, а отношения между нашими фирмами были более чем дружескими, ситуация резко изменилась. После ухода Сергея стало ясно, что с новым руководством, как бы часто оно ни менялось, у нас абсолютно разные взгляды на способы ведения бизнеса и даже на некоторые стороны общечеловеческой морали, я уже не говорю об этике деловых отношений. Мы совершенно друг на друга не похожи, просто по-разному смотрим на жизнь. Но при этом фирма «Московские окна» имеет то, что необходимо иметь музыкальному издательству и производственно-торговой организации — свое производство, систему продаж, все необходимые для работы документы, абсолютно нормальных сотрудников, и в эту фирму артист может совершенно спокойно приходить и договариваться о сотрудничестве. Он может и к нам идти, и в «Мороз» — туда, куда ему больше хочется и где, по его мнению, лучше всего будут идти его дела. Я настоятельно советую бардам избегать ситуации, когда студия их записала, денег они ей не дали, а дали, естественно, права на фонограмму. Часто студия, не умея торговать, делает маленький тираж (или вообще не делает!), а потом всю оставшуюся жизнь и сама не продает товар, и профессионалам не дает этого делать — права-то на фонограмму у нее. Есть десятки бардов, чьи кассеты у нас регулярно заказывают, а мы их не высылаем, так как не можем их ни произвести, ни купить — автор, приходя к нам, уверен, что он по-дружески договорится со студией, имеющей право на сделанную запись, а когда приходит договариваться, вместо дружеской улыбки видит волчий оскал и полную неспособность к осмысленной совместной работе. Таких драматических историй было сколько угодно в нашей практике. Но при этом в Москве и за ее пределами существует множество грамотных и честных продюсеров и издателей авторской песни. Мы знаем, чего мы хотим от них, а они знают, чего хотят от нас. Мы друг другу об этом сообщаем, договариваемся о совместной деятельности, а авторы, которыми они занимаются, автоматически зарабатывают деньги на жизнь. У нас прекрасные отношения с такими опытными издателями, как Михаил Столяр (мы с ним совместно издаем 2 новых альбома Новеллы Матвеевой — речь идет о записях 2000-2001 гг., а также продаем около 10 других изданных им альбомов), Игорь Грызлов, Виктор Зайцев (Н.П.), Елена Булочникова (IVC), Анатолий Немов («Капитан Немов»), Константин Мыльцев («Азиатский проект») и десятками других.
Бывает, мы долго спорим о том, как делать дела, но в итоге договариваемся и начинаем их делать. Мы и не можем не договориться, так как понятия о добре и зле у нас совпадают, а все остальное приложится.
Теперь я хочу немного притормозить и напомнить читателю, о чем до сих пор шла речь. Шла она вот о чем: если автор хочет обнародовать свое творчество и зарабатывать на этом деньги, он должен совершать грамотные действия и не совершать неграмотных действий. Весь мой текст и был этому посвящен. Если автор чувствует в себе силы приступить к ликвидации своей правовой безграмотности, ему надо к ней приступить. Если он не чувствует в себе таких сил, то можно и не приступать. Во всем мире никто, кому не надо, к ней и не приступает. Спортсмены, художники, музыканты, поэты и т.д. заключают контракты только через своих агентов. У нас почти напрочь отсутствует такая практика, так как никаких агентов просто нет.
Поэтому общаться по поводу своих дел — советоваться, консультироваться, принимать ключевые решения — барды, поэты, художники предпочитают сплошь и рядом со своим друзьями и близкими родственниками. У них другого выхода нет. Как ты считаешь, читатель, есть ли у России свой особенный путь развития? Если есть, то почему мы все, отправляясь в дальнюю дорогу — шагать этим своим путем, обязательно берем с собой американские доллары? Мне кажется, я знаю, почему. Потому что подавляющее большинство из нас не может доказать миру, что оно способно ходить не своим особым, а нормальным путем. Мы не можем жить и работать, как все, а делаем вид, что не хотим. И это не потому, что мы злые или вредные, — просто нет других вариантов. Нет такой профессии в России — агент, представляющий интересы бардов. Барды к ним и не идут. Как можно пойти к тому, кого нет? Поэтому авторы идут к друзьям и близким. Вот тут и начинаются настоящие цирковые представления. Друзья и близкие зачастую оттягиваются по самой полной программе. Я начал коллекционировать полезные советы, которые получают барды. Вот некоторые из них: «Пусть тебе издательство тысяч сто долларов заплатит на рекламу, тогда поговорим», «Пусть справку принесут, что у них с уплатой налогов все в порядке», «Что-то они тебе много денег вперед предлагают, так они впоследствии разориться могут, пусть докажут, что не разорятся», «Пусть помогут крышу на даче починить в знак своих добрых намерений» и т.д. Это все не придумано, это выдержки из коллективного бреда конкретных советчиков достаточно известных людей. Нам потому удается договариваться почти со всеми, с кем мы хотим, что при неадекватной реакции на рутинное коммерческое предложение мы сами немедленно теряем интерес к сотрудничеству, так как знаем, сколько времени уйдет на пустые переговоры. Мы этим особым путем не хотим ходить, мы хотим, чтобы все было быстро и результативно, как в случае с изданием нами Городницкого (4 альбома), Кима (3 альбома), Щукина (4 альбома), Матвеенко (3 альбома), Дулова (2 альбома), Н.Матвеевой (2 альбома), Туриянского (6 альбомов), Берковского, Качана и т.д. — см. наш издательский каталог. Мы и дальше будем искать и находить авторов и исполнителей, к которым у нас есть творческий и коммерческий интерес и у которых есть интерес к нормальному сотрудничеству, дающему обоюдовыгодный результат. Я думаю, что мы этих людей обязательно издадим. Всех до единого. Но еще несколько строк о бардовских советниках. Вряд ли автор песен доверит жене или другу делать ему, автору, операцию на сердце — просто так, от балды, только из-за того, что он их любит и уважает. А вести переговоры о своих авторских правах, о сотрудничестве с профессиональными участниками рынка — очень часто, к сожалению, доверяет. И в этом — наш особый путь, когда дело делает не тот, кто умеет, а тот, кто не умеет. Дело, соответственно, не делается, а нам хоть трава не расти. Поэтому и умом Россию не понять. А если кого-то не понять умом, многим ли будет интересно общаться с ним без помощи ума? Поэтому я хочу договориться заранее с молодыми авторами (они к нам приходят в огромных количествах) о том, чтобы нам сотрудничать не по принципу «Умом Россию не понять», а по принципу «Умом Россию понять». Мы — часть России, вот и давайте не только говорить друг другу комплименты, а еще и следить за состоянием своего организма, включая мозг. Я вот о чем: жить в искусстве по понятным всему миру правилам — не менее важно, чем сделать себе операцию на сердце, авторская песня — дело серьезное, и если быть в ней или не быть — вопрос жизни и смерти для артиста, тогда — добро пожаловать к нам. Если же для автора вопрос его издания или неиздания — дело восьмое или десятое, то к нам точно не надо приходить. Мы издали и еще издадим в этом году почти всех знаменитых бардов, не связанных обязательствами с другими фирмами, с этими людьми отношения складываются просто и понятно. С молодыми авторами мы готовы общаться в том случае, если они ставят перед собой высокие цели, и наоборот. Мы можем быть интересны автору только в том случае, если способствуем достижению этих целей. О том, как мы это делаем, можно подробно узнать на сайте artsmusic.ru, а если коротко, то суть в том, что мы делаем тиражи кассет и дисков, а затем их продаем. Чтобы товар продавался хорошо, мы предпринимаем усилия по его продвижению на рынке. Это трудная и хитрая наука, она называется маркетинг. Ленин нам говорил, что надо учиться, учиться, и учиться. Мы так и делаем — учимся, учимся и учимся — маркетингу, чтобы и мы больше денег зарабатывали, и сотрудничающие с нами авторы. Жалко, что Ленин до маркетинга и до авторской песни не дожил, он бы сейчас за нас порадовался. Ознакомься, читатель, с нашим издательским каталогом, публикуемым в этом номере. В нем — имена авторов и названия изданных нами аудиоальбомов. За советом по издательским делам можно обратиться к этим изданным нами авторам, а не к родным и близким, недостаточно знакомым со спецификой аудиобизнеса. Если же родные и близкие достаточно знакомы с этой спецификой, можно и к ним обратиться.
Авторская песня — слишком важная для России часть ее жизни, слишком особый мир, чтобы его обитатели могли позволить себе общаться друг с другом неграмотно и непрофессионально. Много ли областей в жизни нашей страны, где мы хотели добиться безоговорочного успеха и добились его? Футбол, например, — это почти национальная религия большинства европейских и южноамериканских стран, и в России он — спорт №1, а что мы выиграли за последние 40 лет? Ничего. И на Грушинском фестивале 2000 года у телевизора собиралась толпа болеть за французов, итальянцев, голландцев, кто за кого. России, к сожалению, в телевизоре не было. Нет ее и в списке развитых стран, и в списке невоюющих стран, откуда люди не бегут, куда глаза глядят. Но наша авторская песня подарила миру такие достижения, такие результаты, которыми мы будем гордиться тысячи лет. Здесь мы оказались более чем успешными. Творчество Высоцкого, Галича, Окуджавы, Визбора и многих других тому пример. Если экономика у нас «ненастоящая» и законы — экзотические, нигде не виданные, то такая область человеческой деятельности, как авторская песня, развивается по естественным, нормальным законам, законам неподцензурного, нерегламентируемого маразматическими указами творчества. «Мне вчера дали свободу, что я с ней делать буду?» — писал Высоцкий в одном из самых любимых мной текстов. Лидеры жанра показали, что можно делать со свободой, если работаешь бардом. Они отдали все силы, какие у них были, чтобы реализовать свой талант. А некоторые еще и страшную цену за это заплатили — такую, как изгнание (А.Галич) или смерть (В.Высоцкий). Я не призываю авторов работать до полного упада, я их призываю реализовывать себя в меру отпущенных им природой таланта и работоспособности и делать все, чтобы публика их услышала. Тогда рано или поздно в России появится область деятельности человека, которой мы сможем гордиться не только безоговорочно, но и всегда, как бразильцы гордятся своим футболом, а американцы — баскетболом.
У меня есть мечта достаточно идиотического характера. Ее суть в том, что, равняясь на успешное развитие авторской песни, как на пионерское знамя, люди в других областях нашей жизни начнут работать так же успешно, все подряд — комбайнеры, трактористы, машинисты, гармонисты, генералы и адмиралы, сержанты и старшины, виноделы, депутаты, делегаты, механизаторы, мелиораторы, дегустаторы, авиаторы, пекари, лекари, аптекари, труженики полей, творцы прекрасного, рыцари плаща и кинжала, мастера ледовых дорожек и кудесники кожаного мяча, интеллигенты, студенты, агенты и т.д. Тогда у нас тут же произойдет небывалая вещь: отправляясь в путь-дорогу по белу свету, мы будем покупать хлеб-соль за пределами государственной границы, не меняя заранее, т.е. дома, рубли на доллары, мы рубли будем брать с собой, они будут конвертируемые и не будут принципиально отличаться от долларов, марок, лир, крузейро. Иными словами, я мечтаю о том, чтобы перестать ходить с рублями в обменные пункты на российской территории. Вряд ли это произойдет при моей жизни, но дети и внуки, возможно, доживут до того дня, когда российский рубль обретет человеческое лицо. Значит, и вся страна в общем и целом его обретет.
Авторская песня — наиболее перспективное направление, по которому наше отечество движется в сторону обретения этого лица. Соотношение нормальных людей и полных дегенератов именно в авторской песне больше всего обнадеживает. Нормальных много, больных мало. Где еще такое в России найдешь? Но нам здесь жить.
Со мной вместе в компании «Артель "Восточный ветер"» работают 15 человек постоянных сотрудников. Я их больше всего люблю и уважаю среди тех, кто варится в каше под названием «аудиобизнес», поэтому и статью эту написал. Я ее могу закончить призывом: дорогой автор (исполнитель, дуэт, квартет...), отправляясь к нам, постарайся, чтобы в итоге было хорошо не только тебе, но и моим сотрудникам. Они — отличные ребята и грамотные специалисты. Будь и ты таким. Тогда мы точно с тобой дел наделаем, а наши внуки через 100 лет будут с российскими рублями за границу ездить. Надеюсь, читатель, ты уловил мою мысль: если в авторской песне все будут работать хорошо, а все другие будут равняться на авторскую песню, то вообще все будет хорошо, включая российский рубль как индикатор национальной экономики, и мы будем жить долго и весело.
Здоровья тебе, читатель. Жму твою руку.
из журнала-каталога «Авторская песня», №3
Программа помощи молодым авторам, осуществляемая нашей фирмой, предполагает издание некоторых из них (за наш счет) без какой-либо коммерческой отдачи в обозримом будущем для нашей фирмы. Мы идем на такое сотрудничество и не жалеем об этом. Издавая молодого, никому не известного автора, мы тем самым говорим ему: «У тебя сегодня есть все для успеха: аудиоматериал, с которым можно выйти на рынок, рекламное пространство (наше издание, наша страница в Интернете, витрины московских магазинов и т.д.), торговая сеть, профессиональные критики, готовые тебя слушать и о тебе писать, бард-кафе, где ты можешь выступать и сам продавать свои кассеты и CD (они у тебя есть, мы их для тебя издали), тебе никто не запрещает, не высылает, иди и пой». В такой ситуации все популярные нынче разговоры о засилье мэтров выглядят смешно. Мэтры никого не насилуют, они песни поют. А люди эти песни слушают.
Итак, мы с удовольствием потратили время и силы на издание молодых. Это группа «Ап'острофф», Дмитрий Курилов и Алексей Кудрявцев. Наш каталог вас с ними познакомит, дальнейшая их судьба в авторской песне зависит только от них и ни от кого больше.
Теперь — несколько слов о том, зачем автору или исполнителю с нами сотрудничать и зачем нам как издателю, производителю и продавцу его продукции сотрудничать с ним. С нами все понятно. Мы, как и любая другая производственная и торговая компания, производим товар, а затем им торгуем. В первой части производства (изготовление фонограммы) мы на сегодняшний день стараемся участвовать как можно меньше, вторую же часть производственного процесса (полиграфическое оформление и изготовление тиража) мы осуществляем по полной программе от начала до конца. Будучи самым крупным по ассортименту производителем в России товара под названием «аудиопродукция в жанре авторской песни на компакт-кассетах», мы стремимся этого товара как можно больше продать. Если записи автора или исполнителя продаются хорошо, мы зарабатываем деньги, а если плохо, мы денег не зарабатываем и по факту занимаемся гуманитарной деятельностью, предоставляя автору шанс заявить о себе, используя наше рекламное и торговое пространство. Нам нравится делать и то, и другое — и успешно продавать производимую нами продукцию, и оказывать людям гуманитарную помощь. Чем больше помощи мы окажем, тем больше, в конце концов, будет у нас денег. И наоборот. В этом — дух фирмы и ее философия.
Теперь — о том, чем мы можем быть полезными тому, кто с нами сотрудничает. Посмотрев на перечень продаваемых нами кассет, нетрудно понять, что сотрудничаем мы почти со всеми авторами либо их представителями. Лучше всего, конечно, у них спросить, зачем они с нами сотрудничают, но они не всегда досягаемы, поэтому мы попытаемся сами ответить на этот вопрос: зачем автору песен нужен издатель и как ему (автору) с издателем лучше всего общаться? Этот вопрос сегодня как никогда актуален — к нам приходят десятки авторов и исполнителей, все хотят издаваться, и главное, как нам кажется, — понимать цели сотрудничества.
Как правило, у автора, записавшего свои песни на современных магнитных носителях, далее появляются две цели. Первая — донести эти песни до своих слушателей и вторая — заработать на этом, по возможности, каких-либо денег. Автор в этот момент никому ничего не должен (если он не брал в долг) и никто ничего не должен ему. Первая цель, как показывает наша практическая деятельность, в той или иной мере достигается всегда. За тот год, что мы торгуем кассетами с записями бардов, мы получили уникальную статистику: 99,9% этого товара расходится, продается, этот товар востребован рынком. Если между кассетами Туриянского и Тарасова поставить на прилавок кассету, например, Тютькина, этого Тютькина обязательно купят. Покупатель знает, что авторская песня — это хорошо, поэтому он сегодня и покупает все подряд в этом жанре. Таким образом, попадая в наш каталог, или в каталог, допустим, «Московских окон», автор знает, что все его кассеты рано или поздно будут проданы. То есть его цель — заявить людям о своем существовании — будет достигнута. Поэтому, если у автора такая цель существует, ему есть резон идти к нам или к другим таким, как мы.
Но хорошая продаваемость кассет не ведет к реальным заработкам автора. К ним ведет очень хорошая продаваемость этих кассет, в десятки раз большая, чем просто хорошая.
Вторая цель — заработать с нашей помощью денег — может быть достигнута автором в том случае, если его уже знают и хотят слушать. Без достижения первой цели (обрести первоначальную известность) невозможно достигнуть второй. Поэтому схема наших отношений с авторами и исполнителями очень проста: знаменитые барды сотрудничают с нами напрямую либо через своих представителей на чисто коммерческой основе. Своей цели они, как правило, достигают. Реклама им не нужна, их и так все уже знают, своего слушателя они нашли (или он их) много лет назад, на концертах у них чаще всего — аншлаг, а сами они или уполномоченные ими лица прекрасно разбираются в авторских правах, способах расчетов и ценах на рынке.
Те, кто говорит себе: «Мы — «некоммерческие» авторы», а таких много, должны решить для себя, хотят ли они быть «коммерческими», т.е. хотят ли зарабатывать на жизнь своим творчеством. Если не хотят или не верят в то, что это возможно, и при этом уровень своей известности их устраивает, то общение с издателем лишено для них какого-либо видимого смысла. Если автору не надо ни рекламы, ни заработков, — ему не нужен ни издатель, ни производитель, ни продавец его аудиопродукции. Вариант Поля Гогена в последние годы его жизни. Если же автору нужна-таки реклама, ему лучше пойти к издателю, чем не пойти. Хуже точно не будет. Но скорыми заработками обольщаться не следует. Процесс обретения более или менее широкой известности долог и труден.
Мы очень хорошо относимся к российскому покупателю. Его вкусы почти полностью совпадают с нашими. Мы этого покупателя горячо любим и хотим о нем рассказать.
Рейтинг продаж нашей фирмой бардовской аудиопродукции уверенно возглавляет Владимир Высоцкий. С большим отрывом от всех остальных. И это притом, что нашу жизнь сильно осложняют пираты, специализирующиеся на Высоцком, а также нормальные добросовестные конкуренты. Ко вторым у нас, естественно, нет никаких претензий, а первых мы рано или поздно победим экономически. Высоцкого покупают не первый десяток лет, так называемые релизные позиции в перечне его кассет отсутствуют, т.к. последний раз он пел 20 лет назад, и все равно народ хочет слушать этого человека. Отлично продаются записи Визбора и Окуджавы, спрос на них высок и стабилен. Очень хорошо продаются кассеты Галича, Новеллы Матвеевой и Юлия Кима, не успеваем мы удовлетворять спрос на Михаила Щербакова — его кассеты заказывают в десятки раз больше, чем мы можем дать. Нет никаких проблем у нас и с реализацией кассет и CD Вадима Егорова. Как же нам после этого не любить российского покупателя? Он любит великих российских бардов, мы тоже их любим. Значит, и покупателя. Начиная свой бизнес, мы предполагали в российским покупателе наличие ума и сердца. Как мы предполагали, так и оказалось.
Но все вышеперечисленные авторы существуют в жанре на очень правильных принципах (не только, конечно, они, но и многие, многие другие). Эти люди записали и издали столько альбомов, сколько на данный момент смогли, то есть отработали перед Богом и людьми на всю катушку.
Все они имеют грамотно выбранных законных представителей, общающихся с нами грамотно и законно. Михаил Щербаков, не сделав ни одной уступки чужому вкусу, ни одной уступки коллективному эстетическому давлению, которое всегда присутствует, остался самим собой — большим российским поэтом и большим российским бардом, при этом его интересы представляет человек, с которым мы друг друга понимаем. Что же делать авторам, не имеющим таких доверенных лиц, занимающихся их делами? Самим заниматься своими делами. Или не заниматься, тогда и дел не будет. Главное — решить, чего ты хочешь. А потом пройти элементарный ликбез. Существует немало авторов, которые отдали свои авторские права в чужие руки и не поняли этого. Только что к нам приходил автор договариваться об издании нескольких своих альбомов, и по ходу беседы выяснилось, что он все свои исключительные авторские права отдал в РАО, 8 лет назад. И не знал этого. Подписал там какую-то бумажку и ушел. Кому только не отдают авторы своих прав — звукорежиссерам, ассоциациям с какими-то параноидальными уставными документами, государству, черту лысому — всех не перечислишь. Никто из хорошо идущих у нас авторов никогда никому не отдал своих исключительных авторских прав. Ни Егоров, ни Городницкий, ни Шендерович, ни Щербаков… Чем значительнее автор, тем у него в голове порядка больше. Так как-то получается.
Эта глава адресована в первую очередь молодым, талантливым, честолюбивым авторам и исполнителям. Если вы считаете себя состоявшимися бардами и являетесь ими, мы, скорее всего, вам поможем. Таланту не надо пробивать себе к нам дорогу, она для него открыта — иди, заборов и шлагбаумов нет, охраны тоже нет, никто на тебя в свисток не свистит. Главное — наличие таланта, работоспособности, веры в свои силы и порядка в мозгах.
|
